Не случайно это озеро овеяно легендами, прославлено поэтами, воспето в песнях. Оно наделено красотой необыкновенной: то радостной, то грустной и тихой, то бунтарской. Вроде бы и не броская она, но величественная. И трудно понять, что придает озеру такую привлекательность и неповторимость. Может, то, что в нем собраны характерные черты родного края?

Как душа белоруса, Свитязь открыта и доверчива. Ни от кого не прячет она своей красоты. С какого берега ни глянешь — озеро все перед тобой: почти круглое, оно отовсюду видится, как на ладони. Подойди к самому берегу, раздвинь ветви — и любуйся им. А если пойдешь по мостику из досок к беседке, очутишься наедине с озером, тишиной, небом, которое не только над тобой, но и в Свитязи, словно погрузилось в него и придало ему цвет небесной голубизны.

Некогда стоял неподалёку от Новогрудка небольшой город Свитязь. Славный город был, и князь, который им владел, также имел добрую славу.

А помимо славы, была у него дочка-красавица, по которой все окрестные князья вздыхали. Вот только всех сватов княжна ни с чем отправляла. Говорила, мол, мала слишком о семье думать, да и у отца она одна-единственная радость.

Князь же был в дружине Миндовга, и когда Миндовг собирался в дальний поход, всегда отправлялся с ним вместе. В белорусском языке есть замечательное слово «паплечнiк», то есть, тот, кто и плечо подставит в трудную минуту, и плечом к плечу встанет, когда беда придёт. Так вот и был князь, владевший городом Свитязь, миндовговым поплечником. И знал Великий Князь, если будут в его дружине не только вассалы, но и поплечники – будут успешными походы.

Собрал Миндовг однажды большое войско, потому что принесли ему весть о татарской орде, которая идёт на Новогрудок, Новгород, Старый Новгород, как называли этот великий город. Собрал, да татар не дождался: задержалась где-то орда на грабежах восточных городов. А только московский царь, не зная о том, что собрал Миндовг войско, решил Великое Княжество Литовское во главе с Новгородом, покорить.

И подошли полки его к Новогрудку, Старому Новгороду. И была битва долгая. И потеряли обе стороны многих убитыми. И понял московский царь, что взять Новогрудок силы у него не хватит, и решился на осаду. Много дней длилась осада, и разграбили московские воины все окрестные деревни, и пустили их дымом, когда ничего там не осталось. А в городе тем временем готовились пробивать осаду, хорошо, что запасов здесь было предостаточно. И однажды ночью на ослабевших осаждающих вышло войско Миндовга, и снова завязалась сеча.

А тем временем пришли и татары. И подошли к городу Свитязь, где воинов было – всего лишь небольшой отряд. А так – лишь женщины, дети, да старики, для битвы не годные. И донесли об этом молодой княжне, и о том, что от татар их отделяет всего-то день пути, а посланные к Новогрудку лазутчики вернулись с грустной вестью об осаде. Оттуда помощи ждать нечего. А татары – это не смерть, но рабство.

Проплакала красавица-княжна всю ночь, понимая, что надежды нет никакой, а утром сообщили ей, что пришла ко дворцу скрюченная старушка с водяными лилиями, и просит её впустить. Княжна повелела впустить нежданную гостью. Не зря же слово «ведьма» произошло от слова «ведать», «знать». И сказала старая ведьма, что может спасти город от позора, а жителей – от рабства. И врагов уничтожить тоже может помочь. Княжна, недолго думая, согласилась.

И в тот же миг не стало города, а разлилось на его месте озеро, а в нём плавали удивительной красоты водяные лилии.

Когда пришли к озеру татары, увидели лилии, и стали украшать себя и своих коней дивными цветами. А только цветы эти оказались волшебными, и после ночного привала из всего стана татарского ни один не проснулся, и кони их тоже лежали мёртвые. А дивные лилии, как ни в чём не бывало, снова распластали свои сверкающие белоснежные лепестки по озёрной глади.

Когда князь со своим войском вернулся из Новогрудка, увидел он на месте своего города только круглое озеро, да прекрасные лилии на его глади. А рядом с озером – стан татарский, да только все враги – мёртвые. И стояла у озера дряхлая старушка, и манила князя к себе. Тот подошёл, и в этот момент коснулось прячущееся на ночь солнце горизонта, а из глубины озёрных вод появилась на поверхности ещё одна лилия – краше всех, и распустила свои лепестки. Старушка молчала, да князь и так понял, что это дочь его, и загрустил. А старушка сказала, что есть у него только время до рассвета, и, прежде чем первые лучи солнца коснутся озёрной воды, должен он и войско его уйти, чтобы не погибнуть.

Князь же выслушал её и, вернувшись к своей дружине, повелел отправляться назад, в Новогрудок. А сам вернулся к озеру. Знал он, что не может в человеческом обличье быть рядом со своим городом и со своей дочерью. И, говорят, видели его дружинники, как взмахнул крыльями над озером Свитязь чёрный аист.

И до сих пор живёт чёрный аист подальше от людей, поближе к воде. И, когда видит чужих, всегда кричит пронзительно и тоскливо, как будто стремясь предупредить своих близких о грозящей беде. Не сумев предотвратить беды однажды, даже спустя много веков как будто пытается искупить свою вину.

Катерина Сидорук